Орион и Вальбурга кружились в классическом вальсе. Да, на таких мероприятиях танцы – одно из самых безобидных занятий. Орион оглядывал присутствующих. Блэки всегда были яркими личностями, их было сложно спутать. Вот неподалеку танцуют Азазель Забини и Дорея. Семья Забини всегда находилась в дружеских отношениях с Блэками, этот случай – не исключение. Вот в толпе мелькнул силуэт Кэроу, далее всегда окруженная вниманием Гринграсс. Семья Макмиллан, Краучи – этих людей Орион знал очень хорошо. Некоторые, напротив, вызывали непредельный интерес мага. К примеру, сотрудница Министерства Магии – Финелла Мун, которая очень сильно выбивается из общего, так сказать, плана. А рядом с ней – Ричард Бэгнольд, чистокровный, тоже сотрудник Министерства. Орион долго не сводил взгляд с этой парочки, делая вывод, что они тут неспроста.
Конечно, главным украшением этого бала была Вальбурга. Она, как всегда, выглядела сногсшибательно и очень опасно. Это всегда привлекало Ориона, ведь только очаровательная супруга способна растопить лед в душе Блэка.
- Ты мой спаситель Орион. Несколько минут в обществе моего брата и я уже готова кого-нибудь убить
- Не стоит так говорить про Альфарда, - легкая усмешка промелькнула на лице мужчины, - с ним всегда можно поговорить на увлекательные темы, я скорее тебя спас от другой особы, не могу понять, почему ты держишь возле себя полукровку, - речь шла о Эмерциана Девис, которую Орион очень недолюбливал. С ней он всегда вел себя подобающе лицемерно, однако всегда был против такого общения.
- ты не пропустил ничего, чтобы стоило твоего внимания. Обычные сплетни, роскошь и фальшиво-приторные улыбки.
- До меня уже дошли интересные слухи, - его тон чуть понизился, - говорят сейф  Лейстренджа ограбили, я вот думаю о надежности Григоттса… есть мысли о том, кто этот счастливчик? Он либо безумец, либо гений, а может все сразу...
Он посмотрел в сторону танцующей пары Лейстренджей, было совершенно не ясно, о чем они думают и о чем тихо переговариваются. Умение и талант скрывать свои эмоции  - в крови.
Закончилась музыка, Легкий поклон в сторону Вальбурги – благодарность за танец. Однако его взгляд направлен только к двум парам – Лейстренджам и аврорам. Музыка вновь заиграла, Орион, ведя Вальбургу под руку, направился к тем, кто его так заинтересовал, к аврорам. Потому что другая пара удалилась из зала, что наводило на мысли.
Подойдя к необычной парочке – Финелле и Ричарду, Орион вежливо произнес:
- Мисс Мун, - он знал ее, как сотрудницу Министерства, - Ричард, очень удивлен, видеть вас здесь? Моя супруга, Вальбурга, - он представил свою спутницу, - какими судьбами? Не думал, что столь усидчивые сотрудники Министерства находят время на подобные мероприятия.
Его взгляд был более, чем заинтересован, а на лице красовалась фальшивая улыбка.

"Мероприятие! Бал! Прием!" - за неделю до сегодняшнего дня только это и было слышно. Пресса особенно не спешила заранее освещать мероприятие, зато вот завтра с утра в "Пророке" можно будет прочитать какую-нибудь вполне себе милую статейку, если только какое-то другое происшествие не займет отведенные полосы. Кажется, она еще у входа заметила фотографа самой популярной газеты: надо будет всенепременно попасть в кадр, причем желательно по центру. В конце концов, ее сегодняшний наряд должен быть запечатлен для истории. А пока гости беседовали, можно было не волноваться о том, чем заняты журналисты - наверняка притулились в какой-нибудь гостиной в ожидании чего-то более грандиозного, нежели несколько десятков гостей, разбитых на кучки по интересам, симпатии, родству и достатку.
А главная зала Лестрейндж-холла строго кишела змеями. Выпускники Слизерина разных лет были знакомы друг с другом с самого раннего возраста, поэтому каждый новое лицо вызывало интерес. Безусловно, он моментально пропадал, если в процессе хитроумно скроенного разговора выяснялось, что новичок не занимает никакого положения, не может считаться "полезным", либо и вовсе далек от понятия чистой крови. Вот, к примеру, к внезапно образовавшемуся кружку Блэков (а Друэлла считала себя только принадлежащей этому роду и не иначе) подошла мисс Дэвис. Сразу все понятно, - подумала про себя Друэлла, широко улыбнувшись. - Ей стоило бы поприветствовать всех да вот, видимо, дипломаты такими мелочами не занимаются. Никого же не касалось, что творится в мыслях Друэллы, так? А улыбалась она всегда весьма приветливо.
- Главное, чтобы я не забыла, как он выглядит, - не преминула подколоть отсутствующего мужа миссис Блэк и, лукаво улыбнувшись, обернулась, чтобы поприветствовать Ориона.
- Добрый вечер, Орион. Вот, Вальбурга, цени: твой супруг гораздо обязательнее
Тем временем начались, собственно, танцы. Программа открывалась классическим вальсом, который начинали, как полагается, хозяева дома. Красное, как тряпка перед носом у быка, платье Вивьен выгодно выделялось на фоне мужниного фрака. Правда, выглядела она несколько растрепано. Снова все проспала, сестричка?
Этот вальс не ее. Мужа нет, а с другим первый танец танцевать замужней даме просто неприлично, хотя и очень хотелось. Сигнус, оказывается, ценил работу превыше репутации жены. А Друэлле никогда не хотелось выглядеть брошенной. Вальбурга и Орион присоединились к танцующим, Дорея отошла к знакомым, а сама Друэлла, чтобы не ставить Альфарда в неудобное положение, пожелала ему и мисс Дэвис приятного вечера и, кокетливо вильнув филейной частью, двинулась по краю зала. Перебросившись парой слов с новоиспеченной миссис Крауч, Друэлла с удивлением узнала, что Гринготтс был ограблен. Кажется, теперь ее платье никто не запечатлит для истории, да и репортеры куда-то смылись. Миссис Блэк не особенно волновали слухи: вернувшись домой, она постарается узнать все из надежных источников, а пока можно и поразвлекаться. Оставив подружку беспокоиться за ее собственные блестяшки, хранящиеся в банке, наедине, девушка направилась к человеку, о котором, к своему удивлению, знала так мало, что сама себе удивлялась. Том Риддл, двумя курсами старше, влиятелен, занятие не определено. Общительным он не был, особенно если учесть тот факт, что и сейчас он подпирал колонну зала.
- Мистер Риддл, добрый вечер! - подплыла к нему Друэлла, одарив его одной из лучших улыбок из своего арсенала. - Как Вам нравится этот бал? Моя сестра определенно старалась, - прощебетала Блэк, стараясь понять настроение собеседника. Гриндилоу тебя возьми, Сигнус! Я уже слышу, как в чью-то голову залетает весьма неплохая сплетня. Ну-ну, ты у меня еще будешь ходить на балы.

Вальбурга не любила вальс, от них у нее кружилась голова и хотелось пить. Она предпочитала что-то пламенное, страстное и память услужливо выдавала картинки далекого прошлого. Ночь. Два одиночества. Танго. Тогда сам воздух накалялся от их телодвижений, не было фальши и этой легкой головной боли. От воспоминаний заныло сердце. На душе стало еще тоскливей. Появилось чувство опустошенности. Но Вальбурга никогда не позволяла себе показывать эмоций на публике. Все видели ее великолепной, с гордо поднятой головой и ослепительной улыбкой на губах.
- Альфард безмозглый идиот, которого давно пора проучить, - в ее тихом голосе звучали предупреждающие нотки, она словно говорила «не начинай старый спор, милый, все равно я буду победительницей». - И да, милый, Эмерциана - чистокровная колдунья, тебе ли не знать. Ты видел ее личное дело, - насмешливо посмотрела она на мужа. Она не понимала почему он вечно называет ее полукровкой. Пусть она мало знала о манерах и была не подкована в делах аристократов, но с ней можно было иметь дела. В ней чувствовалась хватка и тот азарт, который необходим для прокручивания различных дел. Вальбурга была уверена, что на девчонку можно положиться, можно подкупить и она сделает все, что нужно. И даже больше, с блеском и не подвергая себя подозрению. Поначалу Вальбурга и сама сомневалась в том, что эта ведьма чистокровная, но увидев ее личное дело отбросила все сомнения и решила взять эту девушку под личную опеку. Чистокровные должны быть единым оплотом, единой силой против грязи, которая с каждым годом все больше пускает корни в их привычный мир.
- Ограбили Гринготтс? - в ее голосе сквозило удивление и неподдельный интерес. - Ты в этом уверен? Сейф Данталиана защищен множеством заклинаний, он даже как-то говорил, что его охраняет дракон. Мне казалось, что он шутит, но... - она потрясенно покачала темноволосой головой, торопливо поправляя прическу. - Я была сегодня в банке, но меня усыпили каким-то заклинанием. Кстати, Эмерциана та, кто не дал мне проломить своей головой мраморный пол, - доверительно сообщила она мужу, в ее голосе звучала нежность и благодарность, - поэтому я и пригласила ее на бал, - немного погодя добавила она. - Я видела еще Вивьен и ту девчонку, которая болтает с Бэгнольдом, - не поворачивая головы, поведала она мужу. - Как думаешь, может это она? Бедная полукровка, которой срочно понадобились деньги, чем не идеальная воровка? - предположила миссис Блэк, для которой все не чистокровные были редкостным сбродом, бандитами и ворами.
Тем временем танец закончился и Орион повел Вальбургу как раз к той парочке о которой они только что разговаривали. Они были непозволительно близко друг от друга и о чем-то шушукались. Она оглядела девчонку с ног до головы, подмечая все недостатки и презрительно ухмыльнулась, когда та неуклюже сделала книксен.
- Ричард, - напрочь игнорируя его спутницу сказала Вальбурга, одновременно протягивая ему руку, - рада видеть вас на этом торжестве. Вы не частый гость на таких мероприятиях, - она намекала ему на бал в поместье Блэков, на который мистер Бэгнольд не явился под предлогом сильной занятости, - Слышали последние новости? Кто-то ограбил сейф Лестрейнджей, - нетерпеливо выдала ему эту шокирующую новость Вальбурга. - Как вы думаете, кто это мог сделать? - Вальбурга не сводила свой пристальный взгляд с Финеллы. Про себя миссис Блэк давно решила кто виноват в этом гнусном воровстве, но она не могла это доказать. Девчонка залилась краской и спешно удалилась. «Видимо поняла, что я раскусила ее, воровка» - с презрением посмотрела ей в след, прежде чем улыбнуться Ричарду.

Бесполезно измерять глубину тьмы.
Как бы глубоко вы ни погрузились, все равно внизу окажется вязкая бесконечность, в которой мелькают кошмарные тени и неторопливо шествуют беспредельно чуждые в своей извращенной жестокости существа.
Здесь не существует таких понятий, как пощада, милосердие, жалость.
Здесь недоуменно переглядываются, услышав незнакомые слова – надежда, свет, доброта, сочувствие.
Тому, кто решится вести дела с тьмой, стоит помнить о том, что она готова платить только ту цену, которая устраивает ее саму.
Тьма не любит, когда продавец торгуется.
Ведь всегда проще отнять, чем заплатить.
Лестрейндж внимательно наблюдал за манипуляцией супруги с палочкой. Хватит ли этого? Должно. В любом случае, он постарается не допустить проверки. Без специального разрешения, они не смогут этого сделать, вот только никто не знает, на какие фокусы способен аврорат. Особенно, когда им очень сильно припечет. В любом случае, он сможет смыть с ее имени это мнимое ограбление, но если всплывет использование непростительных, то все будет гораздо хуже. А это совсем не в его интересах. Или... А может, гори оно все зеленым пламенем? Пусть на собственной шкуре почувствует, что такое аврорат и как они действуют за закрытыми дверьми? Вблизи посмотрит на Азкобан, и оценит все прелести этого чарующего места? Может тогда, научится думать о том, что делает и как это делает?
- Теперь нам нужно вернуться в зал. Там как раз находится девочка-аврор, которая видела меня в банке.
- Абсолютно не доволен. – обойдя супругу, мягким, низким голосом, шепнул ей на ухо Лестрейндж, а губы скользнули вдоль шеи, едва касаясь ее. - Грязно работаешь, Вивьен, как дилетант. –  А в следующий момент её руки оказались зажаты за спиной, а сама она притиснута к столу животом. Сопротивление было бесполезной тратой сил и времени. Сильные пальцы крепко держали её запястья, удерживая от того, чтобы она окончательно не распласталась на столе и не давая возможности подняться. – И хватит испытывать моё терпение, милая, я не хочу быть грубым. По крайней мере, сейчас. – яростно прошептал Данталиан, крепко держа ее, не оставляя никакой возможности вырваться. – Молись, что бы эта ночь не наступила. – Жестко, холодно добавил Лестрейндж, все еще удерживая супругу. Угроза? Нет, просто предупреждение, просто констатация факта. За все надо платить, не так ли? Пришла его очередь веселиться. Данталиан отпустил запястья супруги, и, ухмыляясь, наблюдал за ней. 
Радует, что хоть нашла в себе силы предупредить об этом факте. Минус один сюрприз. А сколько она их еще ему приготовила? Проверим. И ее фантазию, и свою выдержку. Поиграем, милая, обязательно. Ночью.
Волновала ли его судьба похищенных книг? Нет, ни капли. Успокоился ли? Опять нет. Просто отвлекся на предстоящую работу. Сейчас его больше интересовало лишь то, как по быстрее отмазать эту стерву от обвинений аврорши. И он уже догадывался, что это за девочка-аврор. Сталкивался с ней и раньше. К слову, много нового узнал о себе…
- Жду в зале. – холодно бросил ей Лестрейндж, покидая кухню. Будем слушать мнение общественности…

И посыпались уверения одно за другим, какие-то доводы и доказательства, которые обязательно должны были заставить Ричарда "поверить"; он же просто не мог сказать, что ему все эти дела побоку. Нет, не сказать, что он привык идти на компромисс с совестью или перестал ценить человеческие идеалы. Просто если делить плохих людей на тех, кто совершает зло, и на тех, кто видит зло, но не препятствует ему, то Ричард был бы хуже всех аристократов вместе взятых. Финелла начинала понемногу раздражать своим потоком слов - неужели не догадаться, что это  совсем не то, что стоит обсуждать здесь и сейчас? Ричард пытается держать на лице нейтральную маску. Не разводить же скандалов прямо здесь, право, им и так есть чем поживиться. Он уже замечает, как в их сторону поглядывают некоторые гости. 
- Неужели и ты погряз в этой тьме и не отличаешь их, защищаешь их, может быть и ты один из них?
И эти слова прямо режут по самому больному месту. Она, может говорит в сердцах, может, не думая, в общем, совсем-совсем не всерьёз, так ведь?
- Ты сама прекрасно знаешь, что нет, - нервно дергается Ричард, будто поспешно оправдать себя - это первое, что нужно сейчас сделать, но у него сразу обрывается голос. Это очень подло - нажимать на запретные темы, лишь бы вызвать реакцию. Бэгнольд спешно проводит рукой по волосам и шумно выдыхает. Выйти из себя тут, когда на них и так обращают все больше внимания, - очень, очень плохая идея. Поэтому Ричард не добавил ни слова, он не смотрит на девушку и безуспешно пытается унять внутреннюю злость. Но злость на кого? На Мун, за то, что она говорит не то и ничего не понимает? На себя, за то, что зря предложил ей прийти, а теперь не может нормально отреагировать и увести её от темы? Или за то, что по-прежнему оставляет за собой все те же болевые точки - свое происхождение, свое место, свою жизнь вообще. Хуже быть не может, казалось бы, но тут к ним уверенно приближаются Блэки - Орион и Вальбурга, - и Ричарду наконец удается успокоиться. Возвращение в привычного себя - дежурная улыбка и совсем не лихорадочные движения, какими они были пару минут назад.
- Вальбурга, Орион, - склоняет голову в приветствии и легко пожимает руку Вальбурги. Каждый из Блэков приветствует по-своему, и у каждого в невинной вежливой фразе своя насмешка. Здесь не говорят напрямую, здесь бьют исподтишка, прикрываясь в лучшем случае шуткой. Ричард будто не замечает того, что Вальбурга показательно не здоровается с Финеллой, и представляет подругу Блэкам.
- Иногда приходится напоминать себе, что такое культурное общество, - так же мягко и спокойно отвечает Ричард. "По крайней мере мы работаем, а не тратим время на пустые интрижки и сплетни. Сам же в Министерстве работаешь, себя-то министерской крысой не считаешь?" - в продолжение думает Ричард и бросает взгляд на Финеллу - она неловко что-то говорит и уходит. Жаль, Ричард  не успел попросить её не делать глупостей. Тень беспокойства проходит по его лицу, остается только надеяться, что если Мун пошла разоблачать Вивьен, то уж та  предоставит непробиваемую стену этикета и вежливого непонимания. Впрочем, что-то подсказывало Рику, в любом случае у Финеллы ничего не получилось бы.
Ричард возвращается к беседе. Вальбурга увлеченно говорит об ограблении Гринготтса и, похоже, жаждет услышать побольше об этом. Наверное, думает, что Финелла могла ему что-то рассказать, раз работает в аврорате.
- Да, да, слышал об этом, - подхватывает тему Ричард. - Не представляю, кто пошел бы на такой риск, думаю, вы сами прекрасно знаете, как хорошо охраняются сейфы таких семей. - Совершенно нейтрально, без обвинений и домыслов. Что-то в лице Вальбурги гаснет, похоже, её желание посплетничать не оправдывается, и Ричард вполне  удовлетворен этим фактом. Он опускает свои мысли о том, что в таком-то сейфе точно есть чем поживиться, и что наверняка это был кто-то из своих. Может, кто-то из тех, кто сейчас тут? Ричард бы развил эту мысль, но ему совершенно все равно, и изображать интерес к этой теме и так лень.

Отредактировано Richard Bagnold (2013-06-06 16:44:10)

Смеется хаос, зовет безокий: Умрешь в оковах, — порви, порви!
Ты знаешь счастье, ты одинокий, В свободе счастье и в Нелюбви*.
У Вивьен еще не случалось дня, когда весь мир будто бы был настроен против нее. Даже не дня, а всего-то одного вечера. Маленькой четвертинки от целых суток. Ровно до этого бала все шло хорошо, даже отлично. Черт же дернул Данталиана заняться этим маскарадом: неужели нельзя было отдать пальму первенства кому-то другому, что за вечная тяга быть сильнее, быстрее и выше? Детский сад. Лестрейндж толком не успела подразнить любимую сестрицу, как картина в зале начала резко меняться. Вивьен как в замедленной съемке следила за отрывистыми движениями представительницы аврората, которая, словно обезьяна в цирке, лезла по столу с явствами, за ее резкими выпадами палочкой - музыканты, Вальбурга и сама Вивьен - красотка из аврората заставила замолчать и вздрогнуть всех в зале. Вивьен закатила глаза к потолку. Да, эта Мун определенна чувствовала себя на высоте сегодня. Милая девочка нашла, где показать себя. Вивьен почти не вслушивалась в ее слова. Она и так знала все, от причины до следствия. Обычная обвинительная речь, не подкрепленная никакими доказательствами. Речь, направленная не только против Вивьен, но и против той же самой Блэк, а следовательно, и против всех собравшихся здесь чистокровных. Это гораздо хуже, чем любая холодная война. Малышка-аврор не знает, во что ввязалась.

Да, действительно, Данталиан оказал Вивьен услугу, проследив за ее палочкой. Надо будет не забыть поблагодарить его за это, кстати, а где он? Лестрейндж коротко оглядела окружающее пространство, проскользнула взглядом по лицам шокированных волшебников, и, усмехнувшись и гордо вздернув подбородок, ответила приближающейся зарвавшейся аврорше.
- Ваша ошибка, дорого вам обойдется, мисс, - холодно и сдержанно произнесла Вивьен. Она не шутила. Как только они окажутся вне посторонних глаз - Мун не поздоровится. И даже если ей не получится отомстить сразу за этот позор: она отомстит после. В своей изощренной манере, конечно же.
Аврор подошла к Вивьен и в мужской манере схватив преступницу за плечо, поволокла ее вон из зала. И все-таки хорошо, что Данталиана нет поблизости и он не видит этих ужасающих кадров воистину исторической хроники. Он и так в бешенстве, а если еще и это - и вовсе убьет кого-то прямо на балу, что крайне нежелательно для семейной репутации. Хотя о ней-то Вивьен никогда и не пеклась. Ей на собственную безопасность было глубоко плевать, а здесь - далеко не дело жизненной необходимости.

Мун вывела Лестрейндж за пределы дома. и они аппарировали в аврорат. Вивьен не видела смысла сопротивляться этой круглой идиотке: зачем порождать новые улики - еще посадит за сопротивление при аресте. По Вивьен и так хорошая статья плачет. За ограбление и применение непростительных. Правда, последнее уже не доказуемо.
Вивьен не отчаивалась. Она была уверена, что совсем скоро окажется дома и ей придется еще отчитываться перед мужем. Но, проблемы принято решать постепенно. На ближайшие несколько часов Вивьен была занята собственной свободой.
--------------> Аврорат

*З.Гиппиус

Отредактировано Vivien Lestrange (2013-06-08 23:50:30)

Мы взрослели. Делали выводы. Поступали в Хогвартс и устраивались на работу. Мы напивались. Совершали безумные вещи. Покупали бесчисленное количество шмоток. Выкуривали по три пачки за день, только потому что он был не совсем удачный. Покупали спиртного на вечеринку количеством больше, чем выпивают наши родители за год. Смотрели эти фильмы-однодневки, фильмы-на-всю-жизнь, фильмы-катастрофы, фильмы-блокбастеры на последних рядах любимых кинотеатров. Учили что-то перед СОВ и ЖАБА. Знакомились на одну ночь. Вели дневники. Теряли друзей.
Начинали новую жизнь. Строили планы на будущий год. Дарили подарки близким. Смеялись в лицо опасности. В этом городе, который мы любим всем сердцем, и который ненавидим в глубине души. В этом городе, глядя по вечерам на пустынные улицы, думали каждый о своем. Мы просто хотели быть самостоятельными. Мы просто хотели стать старше. Мы просто хотели быть собой. Все, чтобы мы не делали, как бы отчаянно не кричали о том, что мы уже ни во что и никому не верим. Все эти планы, что строили, все те мечты, каким придавались, все это было только ради одного. Вся жизнь, все годы. Часы и месяцы. Мы искали любовь. Мы так хотим ее получить. Хотя, возможно, меньше всего и заслуживаем. Одинокие и гордые. С волосами всех цветов. С умными глазами. С незабываемыми улыбками. Мы все хотим влюбиться. Взаимно. Навсегда. Так красиво, так романтично, так беспечно. Как в кино. Мы можем сами себе не признаваться в этом. Можем годами смеяться над парочками, идущими за ручку, ехидничать на счет того, во что мы верим, а во что нет, упиваться своей циничностью. Но, каждую ночь, в холодной постели, когда снова не удается долго уснуть, мы возвращаемся к одной и той же мысли, которая не дает покоя.
Единственное, что заставляет меня перешагивать через себя каждый раз, когда мне хочется забыть обо всем, что было когда-то- это не любовь. Это ожидание любви. Но в какой-то момент все пошло не так, все пошло не по плану, не по сюжету. Боль в груди, будто у меня все органы перемешены, будто на месте сердца дыра, размером с пятиэтажый дом.
Танец окончен, все слухи услышаны,  все что могло произойти произошло.
Забини попрощался с дамой, с Блэк, пробурчав что-то про работы и поспешно сбежал с приема. Ему предстоял тяжелый вечер. Стоило перешагнуть черту, границу между домом и свободой для аппарации, доктор исчез, что бы появиться возле своего дома.
Она всегда была необычной. Заметной. Стильной. Глаза лукавые, можно сказать, субтильна. И все летела, как бабочка на огонь…А теперь попалась.
Азазель вбежал в дом, буквально на лету отдавая указания домовикам: « Приготовить рабочую одежду», «Приготовить легкий ужин, что бы выветрить алкоголь», «Начистить ботинки и подготовить бумаги, уложить их в чемодан», «Чемодан в коридор, ужин в лабораторию». На все про все у него оставалось не более часа. А лучше быстрее.
Забини накинул на плечи халат и вошел в камеру, где был прикован к столу безумец. Этот полукровка уже несколько дней находился в подвале, его психика была полностью разрушена, после всего что с ней делал Забини, но это и было на руку. Он прикинул что да как, оценил обстановку. План уже был давно в голове. Азазель схватил палочку мужчины и отправил во Франка Империо. Этого должно быть достаточно.
Забини приблизился к прикованному к столу пациенту и влил тому в рот зелье, которое позволяло погружаться в его воспоминания. Это была не попытка влезть в его сознание, это был взлом. Тонкий как лезвие, и неотвратимый. Такими вещами лечат детские фобии, меняя страх на что-либо другое, в его компетенцию входило лечение данным препаратом, но он пошел дальше. Выше, сильнее, быстрее.
Воспоминания о подвале стирались. Он встретил Вивьен, в косом переулке... Азазель прикинул время и сделал встречу как можно менее запоминающейся. Пока девушка искала подарок мужу, этот безумец отправил в нее Империо. Незаметно и осторожно. И велел ей украсть из банка... В этом месте Азазель сделал обрыв воспоминания, дабы не попасть врасплох, пусть все выглядит так, будто этот человек безумен на столько, что не помнит что ему надо было и зачем. Мотив? Он хотел подставить девушку.
Далее следовали воспоминание о том как он скрывался в переулках Лондона.
- Сегодня, ровно через три часа ты проберешься в дом Лейстринжей, что бы забрать то, за чем отправил Вивьен в банк. Это артефакт.- Мужчина натянул на лицо полукровке мешок и принялся очищать воспоминания. Удалил все, что касается себя и его пребывания тут, заменил ложными воспоминаниями, разрушил несколько нервных связей, окончательно и бесповоротно, превращая мужчину в психа. Азазель вызвал домовика, одного из тех, кто был лакеем и велел тому отправить мистера Бокса в Лютый переулок, вернуть волшебную палочку, вложив ее в карман психу, прежде, естественно, очистив ее от отпечатков. Идеально.
Забини, проходя мимо рабочего стола прихватил бутерброд, похрустывая им на ходу. Сменить одежду, взять кейс с личным делом пациентки Вивьен. Что ж, осталось аппарировать в министерство и доказать что девушка находилась под Империо и ничего не могла поделать. А когда чары сошли, было уже поздно.
Заключение психиатра могло многое изменить, только если он не опоздал, только если Вивьен поймет, что за игру он затеял... Как хорошо что он- лучший и единственный специалист в своей области. Удача эта может стоить жизни его Вив.

--------------> Аврорат

Отредактировано Azazel Zabini (2013-06-18 23:20:41)

Что в своей жизни Ричард не любил больше всего, так это неопределенность. После школы он попал в роль игрока на два поля: он уже знал обе стороны жизни - сказочную в своем мерцании фальшь и простоту обычных людских отношений; он знал, что в одном мире от него будут ждать покорного соответствия подобранному образу, а в другом - бьющей ключом жизни и неравнодушия. Эти вещи противоречили друг другу. Это конфликт. Это постоянная борьба, которая выливалась в подыгрывание тем и другим сразу - по крайней мере, в попытки сделать это. Стоит ли говорить, что от этого обязательно устанешь?  И начнешь путать место и время своих образов, подавать не то и не там; проще говоря - проиграешь, дашь слабину, обнаружишь свою наивную попытку обыграть обе стороны.
Ричард сейчас чувствовал себя таким же уязвленным. Финелла, вроде, должна была бы знать, что в нем настоящего, а что нет; но, похоже, она не особенно различала это. И теперь увидела для себя защитника все этой аристократичной своры, а не человека, которому наплевать на местные игры; это было неприятно. Можно было бы схватить её за руки и весело зашептать, что все это игры и шутки, да только кто же в таком возрасте играет? И можно было бы уверить себя в том, что просто личное и такое смешивать нельзя, но, ах, кого тут обманывать, если личного у Ричарда нет, и все в этой жизни у него - рабочее, и куда ни пойди - везде правят бал Блэки, Лестрейнджи и другие громкие фамилии.
Пока Вальбурга говорила что-то бессодержательное, Рик старался невзначай взглядом найти свою спутницу в толпе; он едва не ответил Вальбурге, что с подобными запросами лучше обращаться к своему мужу, а не к мелкой сошке из Министерства, и вовремя собрал свое внимание обратно к Блэкам, чтобы с ними проститься. Пара отошла, и Ричард начал подумывать о том, стоит ли вообще искать Финеллу и выяснять отношения. Может, умным и взвешенным решением будет удалиться...
Где-то в стороне зазвенело бьющееся стекло, мелодия, до этого служившая незаметным фоном, превратилась в режущее слух дребезжание и оборвалась. Ричард повернулся сначала в сторону музыкантов, после удивленно, как и многие другие гости, в противоположную.
"Вот черт".
Финелла решила устроить концерт. Ричард дернулся было вперед, но едва не налетел на кого-то из Блэков - кажется, Друэллу? Пробормотав неловкое извинение, он медленнее начал подбираться поближе к собственно действу, и перед ним оказались как раз Орион и Вальбурга. Все это короткое время, что Финелла произносила свою речь, Ричард ощущал как что-то сдавливается внутри. "Ну да, давай. Покажи, что твои полномочия выше социального статуса. Да, молодец, нечего сказать", - зло думал Ричард; а злиться было на что. Во-первых, это до безумия инфантильно и наивно, ни разу не изящно и откровенно дерзко - даже он это понимал. И в ответ на торжествующий взгляд Финеллы он только покачал головой.
- Идиотка, - вырвался у Ричарда негромкий комментарий, но его вполне могли услышать Блэки. Отлично, ведь назвав поименно всех причастных к делу и поспешно покинув зал, Мун оставила Ричарда тут одного. И теперь он в самом эпицентре - вот Вальбурга, новоиспеченный свидетель ограбления, и вот Ричард, который, собственно, притащил это бедствие на бал. И у той же Вальбурги есть все законные основания сейчас же растерзать Бэгнольда. Да, просто прелестно получается: все гости еще больше утвердятся во мнении, что он позор чистокровного общества и возмутитель спокойствия, а Финелла будет верить в то, что он им все-таки предан. Чудно. Конкретно в этот момент Ричард оказался за бортом.
Нужно было ретироваться - оставаться попросту незачем. Начнутся язвительные фразочки и двусмысленные вопросы; зал уже негодующе зашумел. Хозяина не было видно; и Ричард с некоторой завистью заметил, как Орион держит жену за руку. "Она хотя бы не одна".

И вновь шум и суета в зале. Музыка, танцы, множество лиц, многих из них он так и не поприветствовал, уже не хотел, но обязанности хозяина бала никто не отменял... и вот вновь легкая полуулыбка на лице, будто ничего и не было. Вот только атмосфера в зале за это время изменилась. И Данталиан по сочувствующим взглядам в его сторону понял, что уже всем все известно. А нет. Не только сочувствующие... Довольных и злорадствующих так же хватало, наконец то, хоть кто-то нашел в себе силы и снял маску, показал свое истинное лицо. Ну а как же без этого. На этом вечере хватало тех, кто не любил его самого и его семью. Вот только самому Данталиану было все равно на этих личностей. Он очень редко обращал внимание на мнение окружающих, ибо по другому, он не стал бы тем, кем сейчас является.
Шествуя сквозь приглашенных, Лестрейндж прокручивал в голове произошедшее на кухне и последнюю фразу супруги. Да, она сумела его зацепить и он даже готов был извиниться перед ней. Но не сейчас, потом. После бала. Когда все гости разойдутся...
Задумавшись об этом, Данталиан не сразу заметил подошедшего к нему Тома. и как только ему тут дали пройти? Ведь желающих лично поприветствовать перспективного мага желали многие... Кивнув ему в ответ, Данталиан взял с подноса бокал с виски и направился за другом. Наконец у него появилось что-то, что может отвлечь его от всего того, что происходит во круг. Выйдя на балкон, Данталиан вдохнул свежий воздух. Было такое чувство, что он оказался на свободе, вырвался из плена лжи и маскарада. Проследив за манипуляциями Тома, выставляющего всяческие барьеры, дабы им не могли помешать и подслушать то, что должно остаться только между ними, Дант облокотился на поручни балкона держа бокал в руке. Он был рад этой временной паузе, он всю дорогу с кухни только и мечтал о том, чтобы исчезнуть из замка. Да хоть провалиться под землю, главное не быть в зале. Пусть Вив сама разбирается с гостями.
Всматриваясь во двор, он внимательно выслушал друга. И да, со всей этой суетой у него из головы совсем стерлось то, что было гораздо важнее этого праздника жизни, и все же... Лестрейндж, умел быстро переключаться между темами, улавливать направления разговоров и тем. Это уже профессиональное.
- Не думаю, что это может стать препятствием, только если эти завалы не созданы рукой мага, - Данталиан сделал не большой глоток напитка и посмотрел на Лорда.
- нет никакой возможности все проверить до операции? Может отправить кого в разведку?
- и все же, нам в любом случае, нужно будет успеть до появления авроров, у нас пока не достаточно тех, кто может открыто сойтись в схватке с ними и выйти из нее победителем. - и много еще подобного мог сказать Лестрейндж, вот только Том и сам все это прекрасно знал. И очень даже возможно, что видел все риски по лучше самого Данталиана. Времени для размышлений у него по более будет.
Но тут появился эльф и сгорая от стеснения и не ловкости от того, что прервал разговор, передал очередное письмо хозяину, после чего так же тихо удалился. И что у них там еще стряслось? недовольно подумал Данталиан, но смотреть что там он пока не стал, и даже не посмотрел на имя отправителя, а сунул его в карман мантии. Вот только данное письмо было не из банка, а от его супруги... Но об этом он узнает чуть позже.
- я хотел бы ознакомиться с картой... - продолжая разговор, будто и не было эльфа, проговорил Лестрейндж.

***

Через несколько минут, эльф появился вновь в еще более подавленном и испуганном состоянии.
- Х-хозяин, там забрали в министерство хозяйку... - эльф махнул рукой сторону зала, а затем обхватил руками голову и чуть ли не завывая исчез.
И в это же время, мужчины могли видеть с балкона, как аврорша вела Вивьен через двор, а затем, как они аппарировали.

Allegonda Skamander
Кажется, я пропустила чрезвычайно много интересного. Я заметила как Данталиан напрягся, стоило ему прочитать записку от эльфа, и как еще больше, когда к нему подошла супруга. Странно, но, по правилам, она должна была встречать гостей с ним, с самого начала, а не так. Но, я не стала думать об этом - сами разберутся, кто что кому должен. Лестрейндж увел Вивьен на танец, и я, казалось, следила за бесконечными турами вальса. Меня никто не приглашал, но я и не хотела танцевать. Шампанское хорошо ударила мне в голову, поэтому я бы не рискнула согласиться на ангажирование - мало ли, отдавлю кавалеру все ноги.
Я так и стояла, потягивая сладковатый напиток, отвлекаясь на знакомых, которые просто подходили поздороваться или переброситься парой фраз. Мне было откровенно скучно, но я не могла уйти. Поэтому приходилось просто наблюдать за меняющимися лицами и обстоятельствами. Я думала, что на этом вечер так и не появится ничего интересного, но...
В какой-то момент по залу пронесся слух, будто бы Вивьен ограбила банк. Я несколько опешила от смелости того сплетника, что так остер на язык. Удивительно. Но потом оказалось, что это не просто слух. Когда молоденькая аврор вскочила и пробежалась по нескольким столам, а потом скрутила Лестрейндж руки и повела прочь из зала, меня как будто бы окатили ледяной водой. Да и всех присутствующих. Даже ледяная миссис Блэк запаниковала. Я понимала, что домовые эльфы должны предупредить Данталиана о таком повороте событий, но он, кажется, ушел с Темным Лордом надолго, завтрашнее дело никому не давало покоя. Я видела как они уходили на балкон и пошла следом, пробираясь сквозь шумящую и негодующую толпу, я постучалась в стекло, предупреждая о своем визите, но, кажется, проще было появиться так: я попыталась переступить порог - никаких заграждающих чар не было.
- Простите, Милорд, - чуть запыхавшись произнесла я. - Но там, там забрали Вивьен, и все в панике, даже Блэки - я посмотрела на Данталиана, - Их всех надо успокоить, - я понимала, что Данталиан сам знает, что ему делать, но промолчать не могла.

- Уверен, что завтра, забот у меня меньше не станет. Как бы не прибавилось... - проводив взглядом супругу, сдерживая раздражение и желание пойти следом за ней, ответил Лестрейндж. Ничего, он еще успеет с ней поговорить и сказать все, что думает. В любом случае, ничего ей там не грозит. А так, пусть попугают... Хотя и следовало бы самому все узнать. Пока его Вивьен вновь не наломала дров.
Оказывается, он играл с этой Мун, кто кого опередил. Точнее она видимо очень желала проститься с жизнью. Именно с жизнью. Если карьерой, или памятью еще можно рискнуть, имея хоть какой то, самый ничтожный шанс на выигрыш, то риск своей жизнью ничем хорошим не закончится. Не пригласи он Вив на танец, не сознайся она в том, что совершила, если бы ее палочка все так же была со следами непростительных или открой Финелла свой очаровательный ротик в самом начале бала, то эта юная аврорша была бы уже трупом. Лестрейндж не позволил бы им уйти. Да и не стал бы даже разговаривать с этой парочкой. Одну под замок, другую в сточную канаву. Ибо только труп никому ничего не расскажет. И в этот раз, этот раунд можно назвать ничьей. Он успел, и она осталась в живых.
- Кристально чиста. - Данталиан усмехнулся и одним глотком допил оставшееся виски, после чего посмотрел на Тома. - В любом случае, за эти сутки мне нужно найти время и с ней ознакомиться. Да и предусмотреть нужно больше, чем все. Закрыться, отогнать мысли о супруге. Хоть на время. Не успеют там с ней ничего сделать. Не такой она преступник, что бы показания выбивать силой. Да и в любом случае, ее отец там не последний человек... Закрыться. Не думать. О гостях тоже. Хотя бы несколько минут...
Данталиан старательно пытался вернуться к разговору.
- Я с ним могу сходить. Ранним утром. - чуть помедлив, Лестрейндж продолжил. - Да и раньше девяти, мне что в банке, что в министерстве делать нечего. Но все же, настаивать на своем, по крайней мере в этом вопросе Данталиан не станет. И сам никуда не сунется. Во всяком случае сейчас, когда ему вновь придется общаться с гостями. Вот почему бы просто взять и не сбежать? Пусть все в тот же аврорат... Оставив все, хотя бы на сестру, которая, за этот вечер, на глаза бы хоть показалась... И почему с этими женщинами так сложно? Вопрос, который так и не выходит из головы... И все же по большей степени из-за супруги. Они в корне не понимают друг друга, и это не дает спать спокойно. За что ему так повезло?
- Я уже знаю об этом. - устало вздохнул Данталиан, смотря на девушку. - Спасибо за беспокойство. - Лестрейндж улыбнулся ей и извиняющееся посмотрев на Лорда, мол, ничего не могу поделать, и не имея больше возможности оттягивать, направился зал. Атмосфера там действительно была не из приятных. Он понимал, что от его слов зависит как минимум спокойный сон пришедших, но печалило лишь одно, что он точно не сможет спокойно спать. Этой ночью. Но в любом случае, прежде всего, нужно всех успокоить и проследить за тем, что бы гости добрались до дома и вернуть защиту замка на прежнее место. Все так же, оставить доступ в замок только для узкого круга лиц, имеющих право появляться тут в любое время суток. Остальные... остальные же только по личному приглашению и договоренности.
Проходя мимо взбудораженных гостей, Данталиан выглядел сосредоточенным и в какой то мере задумчивым. В самом деле, куда уж тут веселиться. Множество глаз были устремлены на него. И вновь все взгляды, эмоции в них перемешались - испуг, насмешка, непонимание, превосходство... Сотни не заданных вопросов витало в воздухе, или тихо обсуждались в своем кругу... Данталиан мысленно выругался. И все же делать устное заявление ему совершенно не хотелось. В конце концов, он и сам не знает что произошло и не слышал речь этой аврорши. Что там, Аллегонда говорила про Блэков? В панике? Вот с ними он наверное и хочет переговорить с первыми. В связи с этим абсурдом, они пострадали больше всех. Ну если не считать его самого и его супругу. Которой и следует сказать спасибо.
- Вальбурга, Орион, - Данталиан, их так и не по приветствовал за этот вечер. - Не смотря на все обстоятельства, я рад видеть вас. - Лестрейндж коснулся губами руки Вальбурги. Обменялся рукопожатием с Орионом. - Уверен, что в скором времени, весь этот абсурд прояснится.
А затем, вновь послышался шум. На этот раз с улицы.
- Прошу простить меня. - Не имея желания вновь пропустить шоу, Лестрейндж быстрым шагом направился во двор. К слову, не один он. Любопытных хватало. И вновь представители аврората были причиной этого шума. Цирк, да и только! Еще до прихода Лестрейнджа, они схватили какого-то мага и фактически без объяснений увели его из поместья. Ну как без объяснений, Данталиан слышал их разговор. А ему сказали не беспокоиться, что преступник пойман... и еще что-то, чтобы успокоить. Да и не только ему. И все же этот вариант ему понравился больше, чем первый. Пойман настоящий преступник. По идее можно вздохнуть спокойно, его Вивьен в этом случае ничего не угрожает, но только он знает правду, и соответственно вопросов стало гораздо больше...
Возвращаться в дом Данталиан не спешил, пусть сплетничают, ему это не интересно и спустившись с крыльца, Лестрейндж задумчиво закурил.

------------ Св. Мунго. ---------------
После того, как Азазелю пришла записка, он уже не имел веских причин удерживать меня в больнице. Конечно, я этим воспользовалась. Я устала, мне хотелось домой, и, более того, мне было необходимо домой, чтобы не получить еще один вагончик проблем. Возможно, я не очень хорошо владею даром убеждения, но моих талантов хватило, чтобы заставить Забини открыть дверь своего кабинета и отпустить меня на все четыре стороны. А то - заботится он. Сначала довел до очередного нервного срыва, а потом утверждал, что не нужна никому. А что для меня может быть больнее?
Я вышла из больницы полностью разбитая этим оглушающим заявлением. Едкие слова крутились у меня в голове, как заевшая пластинка. Я очень надеялась, что гости уже ушли: для них слишком много событий за один бал, а для меня - слишком много торжествующих лиц. Слишком, потому что около половины приглашенных были действительно рады моему путешествию в Аврорат. Дойдя до барьера, я все-таки воспользовалась порталом. Сил для аппарации было не так много, а мне не очень хотелось появится дома, например, без ноги или без руки - не самый лучший конец дня, не находите? Я произнесла пароль, поднеся портал к губам, и почувствовала отвратительно знакомый рывок внизу живота. Пространство больницы, словно картинка в калейдоскопе, смазалась, превращаясь медленно, но верно, в родные пенаты.
--------- Лестрейндж-холл ----------

Я несколько секунд стояла, недвижимая с места - голова жутко кружилась, порталы, все же, не мой любимый способ перемещения. Передо мной открылись кованные ворота, но только я хотела войти - как навстречу я увидела шествующих представителей аврората. Они вели под настоящим конвоем того самого настоящего преступника. Теперь я действительно верила в это: никаких воспоминаний, связанных с собственной инициативой этого ограбления в моей голове уже не было и больше не будет. Один из Авроров остановился рядом со мной, принося свои извинения, рапортуя о том, что завтра же в газете они накропают обеляющую меня статью, а на счет в банке перечислят солидную сумму, в качестве компенсации морального ущерба. Так-то лучше. Я дождалась, пока они исчезнут из моего поля зрения и вошла внутрь, слушая скрежет закрывающихся за мной ворот. Тяжело вздохнув, я не быстрым шагом направилась под дорожке к дому, искренне молясь никого не встретить, и спокойно вернуться к себе, запереться в комнате и ни на что не реагировать. Но, видимо, моим желаниям не суждено было сбыться. У крыльца стоял мой муж, а значит сейчас мне не избежать еще одного разговора. Мало того, что меня и так гложет жуткое чувство вины.

Но уходить некуда и некогда. А самое главное - незачем. Я ускорила шаг, услышав, как начинают покидать дом многочисленные гости. Кажется, я опять - совсем не вовремя, но все же - на крыльцо, да и вообще на улицу, никто не совался. Гостям было достаточно выйти в холл, чтобы аппарировать или использовать портал в свой дом.
Я быстро преодолела расстояние, которое разделяло меня и Данталиана, и, не дожидаясь никаких вопросов, горячо поцеловала его в губы. И не потому что такой жест может обезоружить или хотя бы смягчить его гнев. Нет, просто, знаете, что-то вроде самовнушения. Та мысль, о собственной ненужности и бесполезности, до сих пор пойманной птицей билась в моей голове. И одни единственный вопрос: почему он не пришел, чтобы забрать меня оттуда? Почему?
Я закрыла глаза, как это делают маленькие дети, ожидая строго выговора за плохое поведение, загоняя куда-то в угол огромный список собственных претензий, потому что некоторые вещи перекрывали все, заставляя меня вновь и вновь возвращаться к началу: я виновата, какими красками не крась, в какие полутона не переводи.

 
Вот я, перед тобой, как на ладони, ну же, посмотри на меня, я же чувствую, что ты знаешь гораздо больше, чем показываешь. Ты знаешь меня вдоль и поперек, как четырежды пересеченный перекресток, привычную мостовую, испитый колодец - дно видно, но всегда пытаешься увидеть за мной какую-то несуществующую тайну. Ты знаешь меня гораздо лучше, чем я сама, но по-прежнему не понимаешь и никогда не поймешь.
Я ни на секунду не верю в это объятие, в этот поцелуй, хотя мне очень хочется в него верить. Но за всем этим стоит такая боль, что я не могу позволить себе думать. Тупая животная боль обиженного ребенка, погрязшего в одиночестве, выстроенном собственными ручками, как великая китайская стена. Я была прекрасным психологом для самой себя, но никогда не пыталась решить наросших и увиденных проблем, считая, что это должны делать другие, считая, что мне позволительно нарушать правила, раз уж так получилось. Я постоянно делала себе скидку, жестко спрашивая с других, но, кажется, я перебрала этот кредит доверия - пришла пора платить по счетам. Колесо Фортуны сделало оборот и я оказалась внизу, стоило понять это еще сегодня утром и не ввязываться в авантюры, но чему быть, того не миновать, не правда ли? Я не приговора жду, а суда.
Но он отстраняет меня, словно выставляя между невидимую стену. Он почти касается пальцами моего лица, но это почти - обволакивает хуже любого проклятия. От моего мужа веет холодом, я почти не чувствую его эмоций - у меня внутри образуется схожая пустота, только по краю подшитая ниткой накатывающего страха. Поверьте, это страшно - жить чужими эмоциями, еще хуже, чем чужой жизнью.
Данталиан говорит жестко, грубо и безвариантно. Розье? Слишком мало событий за сегодняшний вечер, чтобы была такая обида. Голову за подбородок вверх - в таких случаях слишком часто следующим становится - голову с плеч. Он хочет, чтобы я смотрела на него - и я смотрю. Знаю только, что в моих глазах плещется полное безразличие, единственное настоящее чувство, поразившее меня своей стрелой слишком давно и слишком намертво. Это безразличие длится ровно столько, сколько требуется моему супругу для последней фразы. Нет, нет, нет... Он произносит эти слова столь насмешливо, столь холодно, столь небрежно и медленно, переворачивая их на свой лад, что я, я даже сразу не понимаю - о чем он. И только через пару секунд меня волной накрывает губительное понимание и я задыхаюсь под этой волной, и следом это ужасное чувство, будто безвозвратно тонешь - мне это знакомо, я же никогда не умела плавать. Эта фраза, словно курок запускает во мне все остальное содержание того короткого, но такого емкого на ощущения письма. Я ведь раньше никогда не писала писем, никогда не изменяла себе, предпочитая говорить лично, а не доверять бумаге. И этот единственный раз бумага меня подвела.
Никаких криков, угроз, зажатых запястий, никакой злости, никакой ярости, ровным счетом ничего - Данталиан просто уходит, спокойно уходит, поднимается, заходит в дом. А я стою у крыльца, мне кажется, что я уже утонула, только не в страстях, как печальная Дидона, а в бессилии, в собственном чертовом бессилии. Я молча смотрела как он уходит, понимая, что это не конец разговора, но все же. Я всегда хотела его разозлить, вывести из себя, вынуть на поверхность его истинное лицо, сдернуть любые маски, мне всегда были нужны его ярость и раздражение, но не боль. Я не хотела причинять ему боли, потому что это он, единственный, кто ее не заслужил. Господи, Господи! Ему же не должно было попасть это письмо, он же не должен был узнать, ну почему все так, почему все так?!
Я судорожно вздрагиваю, пытаясь отогнать от себя это мучительное наваждение. Я всегда хотела видеть его как на ладони, играла, и за этой игрой сама не заметила, как мое истинное лицо оказалось на поверхности - вот, нате, смотрите, глазейте, неверная жена, попавшаяся на пошлом письме к своему больному на голову любовнику. Когда любишь - ни за что не признаешься в измене, но тот красноречивый пергамент говорил лучше любых слов. Я, конечно, могла сказать, что это подделка, что мало ли кому пришло в голову так неудачно пошутить, но.. если Дант спросит, просто спросит, с чьей помощью я так быстро покинула здание Аврората, то все снова встанет на свои места. Да и к чему эта ложь, если сейчас, по мне и так было видно, насколько все перевернула во мне эта его фраза - лучшее доказательство. Господин адвокат, я, кажется, приговорена.
Из дома доносится музыка. Первая композиция. Вальс открытий. На улице холодно, и я иду в дом. Как же, теперь мне надо ждать его в комнате. Есть, конечно, возможность уйти - но тогда больше не возвращаться. Никогда-никогда. Но это же еще хуже, чем удар под дых. Да и к этому я была готова еще хуже, чем об известии с письмом. Лучше расстрел на месте, чем вечные позорные бега. Я прошла мимо освещенной залы, не оборачиваясь, медленно поднялась на второй этаж - тяжело волоча по ступенькам длинную ткань платья. Захожу в комнату, зажигаю свет, сажусь на кровать - лицом к двери. Никогда не любила находится к опасности спиной. Хотя, сегодня в обед мне было все равно, что меня ждет? Да, но сегодня в обед я не думала, что он узнает. И сейчас максимально добиваюсь того состояния, чтобы мне стало все равно, хотя знаю, как это бессмысленно. Потому что я не хотела, я не хотела - это как случайно разбить любимую вазу - предполагал, что так будет, но понадеялся на авось, только человек - не ваза, не соберешь, не склеишь, не забудешь.

Отредактировано Vivien Lestrange (2013-07-19 21:59:58)