… быть может, осенью птицы получают некий знак, предупреждение. Надвигается зима. Многим из них суждено погибнуть. И они ведут себя совсем как люди, которые в предчувствии близкой смерти с головой уходят в работу или кидаются в разгул.
Дафна дю Морье. Птицы

Зачем на улице идет дождь? Наверное это небеса желают смыть с молодой земли то, что пожирает ее, заставляет ее гнить, пропитываться потом ада или кровью нелепых имбицилов. Вы только посмотрите за порог своего дома - что вы должны там увидеть? Теплое, такое девственное солнце, ласкающее голубые озера глаз Земли. Вы должны вдохнуть, услышать, проникнуться нежными ароматами еще салатовой зелени. Вы должны уловить на своей молочной коже возбуждающее трепетание ветерка. Но этого ничего нет.
Смрад, серость, сырость и дикое одиночество. Лица прохожих тусклые, как поздней осенью в предвечернюю пору. Многие чувствуют, что грядет конец.
Каждый мало-мальски стоящий маг сильнее сжимает свою палочку, спрятанную под рукавом мантии; некоторые до беления костяшек; некоторые сжимают ее до мозолей на потных ладонях. Они стараются отогнать от себя предчувствие бойни, но погода не дает им шанса увидеть свет.
"От смерти вас не спасет магия. Магия спасет вас лишь от боли", - прикрывая глаза черной вуалью, молодая Свон, переступая через пустые глазницы луж, медленно двигалась по знакомым с детства извилистым улочкам Хогсмита.
Лукреция помнит его таким радужным весной: сочная листва, голубое небо, почти прозрачное, яркие мантии и детские костюмчики, такие пестрые, что иногда резало в глазах, и золотые песчаные тропы, ведущие куда-то на встречу солнечным приключениям. А что было с городком сейчас? Он стал монохромным: серое небо, черные плащи и мантии, пыль под ногами и грязные, сорные ветви деревьев.
Может быть это гласил детских опустошенный, потерзанный мир в голове Луччи, но неизбежно хотелось взять акварельные краски, добавить в них шампанского и озарить эту серость разноцветными брызгами с каплей алкоголя. И все это будет. Все случится, как только магия займет свое место на полке, а не в жизни.
Sei in sich selbst sicher und gib nicht nach (Будь уверен в себе и никогда не сдавайся)
Луччи была счастлива, что работа направила её в Город-где-прошли-лучшие-годы, пусть в такой пустующий, такой низменный... такой...заброшенный. Нищие, инвалиды, пьяницы, падшие женщины. Хогсмит затягивала рутина бедности, он уходил под невыразительный слой людских отходов, как физиологических, так и эфимерных. Гнусь, злость, разврат и предводило это всепоглощающая магия.

Людям всегда нужен кто-то, кто будет присматривать за ними. Девяносто пять процентов людей в мире нуждаются, чтобы кто-то говорил им, что делать и как себя вести. Дрессированные собаки, привыкшие существовать от команды до свиста. От свиста до брошенной палки. От палки до нового удара, а потом снова команда. Современное общество не любит свободу. Люди развратны, и требуют приковать себя наручниками к кованной решетке постороннего мнения. Он умнее, он сильнее - вам проще согласится с этим, чем саморазвиваться. Перестать лениться и покрасить ставни на своих окнах не в серо-коричневый цвет, коим их сделала дряхлость, пыль и смог, а в сочный желто-лимонный оттенок.

Лукреция остановилась. Словно что-то дернуло её за рукав. Первой мыслью было: "Какой-то дуралей в мантии-невидимке", но нет. Пространство было абсолютно пустым, никакой дрожи воздуха, никакого ощущения присутствия. И тогда девушка подняла голову. Вывеска "Трех Метел", неизменная уже с 1940 года, а может и раньше, манила и просила зайти. Вкус сливочного пива, а может Эгног с ромом...
Дверь с легкостью распахнулась, обдавая немного подмерзшую Свон дыханием жара из кухни. Глубокий вдох. Тишина и взгляд падает на знакомые с детства пряди волос, хитрые глаза с каплей чертовщины и острого перца, тонкие пальцы и легкое, зудящее где-то под сердцем чувство неприязни.
- Вивьен Розье, - даже имя это будто нож идет по языку, отдавая легким привкусом сырого железа...

Луччи знала, что не хочет находится на расстоянии меньше сотни километров в этой чистокровной зазнайкой, но уж если судьба их свела в Трех Метлах, что в будни всегда пустовали, то отказать себе в удовольствии озарить девушку сладкой улыбкой просто было невозможно. Мягко отодвинутый стол, лукавый взгляд и эта змеиная доброжелательность.
- Какая встреча, прекрасно выглядишь!, - Луччи садиться за этот стол, за которым желала уединения мисс Розье. Выжидающий, какой-то кровавый взгляд... и палочка Вивьен на столе...