Балы в доме Блэков славились своей роскошью, изысканностью туалетов, присутствием знаменитых магов и волшебниц и конечно же интересной программой. Это требовало титанических усилий и затрат, но это того стоило. Вальбурга любила эти светские мероприятия, на них она в полной мере могла показать свое превосходство. Ей нравилось ловить восхищенные взгляды мужчин, слышать завистливый шепоток соперниц, обсуждающий убранство залы или же ее наряд. Она одаривала всех чуть снисходительной и загадочной улыбкой Джоконды, отмечая про себя тех, кто в дальнейшем мог принести пользу древнейшему и благороднейшему семейству Блэк.

Сегодня она успела перетанцевать со всеми, кроме него. Вальбурга нарочно избегала его, но все же, время от времени украдкой бросала на него взгляды. Он же, не отрываясь, весь вечер следил за ней. Она чувствовала его прожигающий взгляд. Её захлёстывало волнение, от адреналина начинало стучать в висках, но стараясь не показать этого, она брала себя в руки. Каждое её танцевальное движение сопровождалось томной медлительностью. Вальбурга дразнила его, непринужденно беседуя с своим кавалером. А потом кавалеры стали меняться один за другим, так что она потеряла им счет, когда вдруг заметила, что мужчины буквально сражаются за право ангажировать ее на танец. Вальбурга одаривала их самой обворожительной из своих улыбок, радуясь своим маленьким женским победам.

Вечер казался бесконечным. Она чувствовала себя ужасно вымотанной, но довольной - все удалось, как нельзя лучше. Вальбурга бросила мимолетный взгляд на то место, где раньше стоял Том. Но его там не оказалось. Тогда она обвела  взглядом танцевальную залу, внимательно выискивая взглядом Тома, надеясь, что он еще где-то здесь и она его просто не заметила. Но, Том будто бы испарился. «Наверное он уже покинул торжество, ну и ладно» - подумала она. Разочарование затопило ее. Только что она находилась на вершине блаженства, она поднялась к облакам, и вот вдруг внезапно все кончилось. Настроение резко поползло вниз. И как только ему удается так легко выводить ее из себя?

Гости расходились. Дом опустел. Вальбурга, держа в руках старинный кованый подсвечник, спустилась в залу. В комнате царил полумрак — некоторые окна были закрыты ставнями, и только с десяток свечей разгоняли темноту. Комнату окутывали нежные мелодии, которые не оставляли равнодушным не только сердце, но и разум. Пульсирующие аккорды заполняли ритмом и какой-то чарующей магией окружающее пространство. Вальбурга поставила подсвечник на пианино, намереваясь потушить свечи в зале. Незнакомец возник, из ниоткуда, без предупреждения, бесшумно, как тень. Женщина посмотрела на мужчину, стоявшего возле окна. Свет из окон не падал на него, и силуэт оставался темным. Вальбурга могла поклясться, что его здесь не было секундой ранее. Но она бы где угодно узнала его. Том.
- Я думала, тебя здесь уже давно нет, - сказала она не без удивления.

Он вышел из тени и приблизился к ней. Ее вопрос не показался ему странным. То, что она только чувствовала, он знал наверняка. Произнесенные им три коротких слова заставили нервы Вальбурги отреагировать с такой силой, что она затрепетала всем телом. Возможно, все дело было не столь в его голосе или облике, сколь в нем самом. Том настолько органично вписывался в старинную обстановку ее дома, что у Вальбурги заныло сердце. Нет, это не может быть правдой. Он всего лишь плод ее воспаленного воображения – демонический красавец с черными волосами и пронизывающим взглядом из-под густых бровей. Она выдумала его, нафантазировала, что он как-то по-особенному смотрел на нее весь вечер. Может она уже начала сходить с ума? Ведь нет предела мечтам влюбленной ведьмы, они не подчиняется никаким земным законам и свободно парят в облачном эдеме. Но рано или поздно наступает час, когда реальная жизнь безжалостно вторгается в царство фантазий, и сладкие грезы тают на глазах. Для Вальбурги этот час еще не наступил.

Музыка, повинуясь желанию, своего нового господина, переменилась. Танго. Музыка огня и страсти. Острые звуки лились несмолкае­мым потоком: сталкивались где-то под потолком, отражались от старых безликих стен, с легким звоном отлетали от оконных стекол, наполняя эту комнату страстью, огнем, жизнью. Внешне казалось, что Вальбурга никак не отреагировала на эту странную перемену в атмосфере. Лишь плотно сжатые губы, которые так и норовили растянуться в блаженной улыбке, и лихорадочный блеск в глаза выдавали ее восторг. Тем временем Том отдал издевательскую дань этикету, в своеобразной манере приглашая ее на танец. Взгляд Вальбурги в нерешительности метался от его раскрытой ладони к его лицу и обратно. Она намеревалась отказать ему, и уже набрала в грудь воздуха, чтобы сказать куда ему следует идти со своим приглашением, как Том не дожидаясь, обхватил ее за талию и уверено повел в танце. Наглый, несносный мальчишка. Надо признать, что танцевал он великолепно. «Этот паршивец умеет делать что-то не великолепно?» - задалась она вопросом. Тепло его руки, по-хозяйски лежавшей на ее талии, проникало под ткань богато расшитого платья. Она ощутила столь сильное и всепоглощающее желание принадлежать только этому мужчине, что ей стало трудно удержаться на ногах. Эти мысли и желания были запретны для благородной леди, которой следовало поддерживать честь семьи чистой и непорочной.

Он всегда говорил ей, что она прекрасно выглядит. Это льстило ее самолюбию. Сейчас же этот привычный комплимент ускользнул от ее сознания, которое было увлечено совсем другим. Каждая клеточка ее существа была сосредоточена на соприкосновении их тел. Это было как лесной пожар - огонь, который несся по пустыне и пожирал все на своем пути.
- Ты тоже прекрасно выглядишь, - запоздало ответила она, мысленно давая себе обещание, что он никогда не узнает о том, как только одно его присутствие влияет на нее.

Том, склонив девушку над полом, вновь выпрямился, поигрывая с ней в каждом движении как с легкой фарфоровой куколкой, оказавшейся в руках опытного мастера. Музыка начинала меняться с каждой секундой, то нарастая, то снижаясь, и он, то приближаясь в пляске близко к танцовщице, то отдаляясь от нее на вытянутой руке, связываемой лишь кончиками их пальцев, вновь заводил безумную пляску на грани легкого волшебства и безобидного флирта. Это завораживало и одновременно сводило с ума. Атмосфера комнаты была насыщена неистовыми страстями, невысказанными вслух словами, не заданными вопросами и опасностью. Вальбурге казалось будто она балансирует на краю страшной бездны и вот-вот сорвется вниз. Иногда она смотрела в нее широко открытыми глазами, не мигая, вглядываясь в самую темную глубину, пока та не начинала отражаться в ее глазах. Пугало ли это ее? Несомненно. Она отчаянно боялась, что следующий неосторожный шаг повлечет за собой падение. Но вместе с тем это заставляло ее чувствовать себя живой. Том заставлял чувствовать ее живой. Его прикосновения рождали в ней что-то такое, чего она никогда не ощущала с другими мужчинами. Это были странные острые ощущения от которых становилось так сладко и так...страшно. Страшно от того, что она не могла контролировать их, как контролировала всю свою жизнь. Просто душа неосознанно тянулась к этому красивому и холодному юноше и сердце болезненно сжималось, пытаясь отчаянно биться в тесной клетке. Она всегда старалась скрыть свое волнение, но ей казалось, что Том замечал все ее ухищрения. Как она опускала взгляд и заводила разговор с первым встречным, чтобы отвлечься. Как она тяжело дышала, когда замечала на себе его изучающий взгляд. Иногда на ее бледных щеках проступали ярко-красные пятна смущения и она, обмахиваясь веером, говорила, что ей не хватает воздуха и спешно убегала прочь.
Их танец проходил в молчании. Им не нужны были слова, язык тела говорил все за них. Лихорадочный блеск в глазах Вальбурги, уверенные движения Тома. Все это слилось в единую мелодию - мелодию этой ночи. Вальбурге казалось, что их танец продлился всего одно мгновение. Ей хотелось, чтобы он продолжался вечность или хотя бы до ненавистного рассвета. Но желания не всегда сбываются - Том выпустил ее из своих объятий.

Было темно, и она могла разглядеть лишь неясный силуэт на фоне окна. Она смотрела на него и молчала. Губы его начали шевелиться, вероятно, он что-то говорил. Вальбурга пыталась слушать, но ум ее отказывался воспринимать его слова. Она застыла, застигнутая врасплох этой невероятной близостью. Она была пьяна его присутствием.
- Почему ты остался? - тихо спросила она, не делая попыток сдвинуться с места. Музыка, словно почувствовав сменившуюся атмосферу, стала мелодичной и печальной.
Кажется это флейта, - мелькнуло у нее в мыслях.

Она стояла, словно мраморная статуя, холодная и дьявольски красивая. Ее взгляд неотрывно следил за ним. Вот его темная тень стоит возле окна, совсем без движения. Такая до боли знакомая и в тоже время такая далекая. Ей казалось, что он где-то далеко-далеко витает в своих мыслях и совсем не слышит ее. Но ей необходим был ответ. Зачем она и сама не могла сказать. Ей просто нужно было знать, чтобы контролировать эту неподвластную часть своего естества. Напряженную атмосферу разорвал его глухой ответ. Вальбурга улыбнулась и отрицательно покачала головой. Нет, она не хотела, чтобы он уходил. Но и сказать об этом вслух она не смела. Том так и не ответил на ее вопрос, а она не стала настаивать, тем более, что снова не могла вымолвить ни слова. Дыхание ее сделалось учащенным, грудь тяжело вздымалась, сердце неистово билось. Тело ее сотрясала мелкая дрожь. Она старалась взять себя в руки и вернуть контроль - отчасти это получилось. Она стала медленно вдыхать воздух в такт медленной мелодии. Еще немного и она очнется от этого зачарованного сна, но..Том не позволил ей этого сделать. В одно мгновение он оказался недопустимо близко - едва установленный контроль рухнул. Она смотрела на него расширившимися глазами, полными страха, желания и доброй доли предвкушения. Некоторое время они безмолвно смотрят друг другу в глаза. Вальбурге показалось, что мир вокруг них замер и даже музыка уступила тишине. Она ощущала жар его ладони, через платье, жар его пальцев, касающихся ее щеки. Она чувствовала лишь огонь, который подобно лесному пожару охватывал ее. Она знала что последует в следующую секунду, но никак не помешала этому. Она хотела ощутить его вкус, ведь так много раз представляла каким он должен быть. Том первым поцеловал губы девушки, и та обняла юношу за голову, запустив тонкие пальцы в его черные волосы. Мысль о том, что это не правильно, билась в ее голове пойманной птицей, но она лишь яростнее отвечала на его поцелуй. Она сломалась.
Впервые он позволил себе взглянуть на нее как на женщину, которую он может взять. Иметь. Обладать. Настолько, насколько ему захочется - это в равно степени пугало и возбуждало. Том остановился, прерывисто дыша, как мальчишка шепча какие-то глупости. Это отрезвило ее. Она задохнулась, растерянно заморгала и наконец разглядела его лицо. В ее взгляде промелькнуло чувство вины и сожаления, прежде чем тишину разрезал звонкий звук пощечины.
- Я хочу чтобы ты ушел, - тихо сказал она, делая шаг назад, тем самым разрывая связь с ним. Сердце больно кольнуло и появилось безрассудное желание броситься ему на шею и целовать до потери сознания. Но Вальбуга сжала руки в кулаки до побелевших костяшек, предотвращая тем самым новую катастрофу. Она не должна была танцевать с ним, не должна была отвечать на его дерзкие поцелуи, не должна была смотреть на него так виновато и жалостливо, как сейчас. Эти многочисленные «не должна» гулко бились у нее в груди, заставляя краснеть со стыда и ненавидеть этого мальчишку, посмевший разрушить ее идеально выстроенный мир.

Воск слезами тает, плачут свечи,
Прошлую, оплакивают страсть…
Как безмолвны, стали наши встречи!
Разве больше нечего сказать?

Она зачарованно смотрела на шкатулку в его протянутой руке инкрустированную драгоценными кроваво-красными камнями. Рубины - ее любимые камни, ведь по некоторым поверьям они обладали исключительной магической силой и являлись камнями испытаний. Рубин – камень власти. Их яркий блеск завораживал и заставлял желать обладать ими. Рука Вальбурги непроизвольно потянулась к этому подарку, осторожно касаясь ограненных камней. Она взяла шкатулку не задумываясь. Хотя не дающий покоя голосок в голове говорил, что дорогие подарки обязывают к большему. Но ей хотелось оставить на память частичку этого вечера. Вальбурга молча кивнула в знак благодарности и напряженно облизнула пересохшие губы. Она не ожидала, что так легко отделается за свой проступок. Руку все еще саднило и прохладная шкатулка слегка ослабляла эту боль. Том исчез также бесшумно и неожиданно как и появился в этой комнате. Вальбурга ожидала, что музыка возобновится, но ее окружала лишь тишина. Она со вздохом подошла к окну, где несколько минут назад стоял он. Она все еще ощущала его присутствие, чувствовала его запах. Ей даже казалось, что она может протянуть руку и коснуться его. Сейчас все это совершенно не укладывалось в ее идеальную жизнь.
Холодное тоскливое одиночество выпило все эмоции, все чувства, оставив только усталость и саднящую где-то глубоко в душе боль. Вальбурга рисовала пальчиком дорожки на влажном, запотевшем стекле, непонятные символы вокруг одного единственного слова - Том. Ей показалось, что она услышала его шаги - резко обернулась и...ничего. В этот раз он ушел окончательно. Она в отчаянии, резким движением ладони смазала свое творчество. Он не вернется. Не в этот раз.
- Просто на память, - едва слышным шепотом повторила его слова и комната снова погрузилась в тишину. Она не знала сколько так стояла у окна, ожидая чего-то, погруженная в свои мысли. Может быть несколько минут, а может несколько часов. Время остановилось для нее. Завтра не могло не наступить, но оно могло подождать. Вальбурга задумчиво поднесла шкатулку к губам - ничего похожего на жар от его губ. Невыносимый холод и кровавые камни. Она замерла в нерешительности прежде чем открыть ее. Затаив дыхание, она осторожно приоткрыла рубиновую крышку и тишину наполнила прежняя огненная музыка. Музыка пламенного танго. Музыка их запретной страсти. Музыка обманчивой свободы.
Глубоко вздохнув, она наконец решилась покинуть залу. Свечи плакали ей вслед чистыми восковыми слезами. А музыка продолжала звучать из открытой шкатулки, наполняя комнату страстью, огнем и жизнью. Но без него, все было по другому.